Больше всех надо

Что можно написать во вступительном слове к номеру, который посвящен благотворительности? Что это явление относительно новое для наших широт. Что именно поэтому деятельность такого рода «кое-где у нас порой» — а на самом деле сплошь и рядом воспринимается как пресловутый пиар или самопиар. Отступая от темы: слышать не могу это слово, эту фразу, меня просто трясет от этого образа мысли — когда все и вся объясняют корыстью любого рода, когда каждый, кто делает хоть что-то отличное от других, что-то хорошее и без очевидной выгоды для себя, непременно «пиарится». Когда не было слова «пиар», как говорили? Говорили: «Тебе что, больше всех надо?» Если есть что-то гадкое в советском наследии (а я вовсе не склонна очернять его в целом), то вот эта фраза, этот подход. Потому что нормальный ответ на этот вопрос: «Конечно, да!»

Вот и Дина Корзун, утомившись отвечать на вопрос «Зачем?» об их с Чулпан фонде «Подари жизнь», припоминает точные слова Макаревича: «Когда перестанут об этом спрашивать, станет понятно, что мы живем в цивилизованном обществе». До этого нам далеко, но как же здорово, что многие талантливые и яркие люди выбирают в качестве сферы применения своих талантов, интеллекта и организационных способностей помощь другим. И таким героиням самое место в Forbes Woman — журнале, посвященном профессионально успешным, сделавшим яркую карьеру, построившим крепкий бизнес, занимающим высокие посты женщинам.

Как бы странно ни выглядела на страницах Forbes фраза о том, что не любой успех и результат измеряются деньгами, в случае с благотворительностью это более чем наглядно. Ибо «что может быть лучше, чем спасенный ребенок», говорит Катя Бермант (фонд «Детские сердца»). Она и другие наши героини — профессионалы эффективной помощи. У них здорово получается ее организовывать, направлять, распределять. Решать вопросы, делать дела, а не вздыхать о детях, стариках, инвалидах, умирающих, собачках и котиках: «Ах, бедняжки».

А иногда — да, вздохнуть, помолчать, посидеть рядом, это тоже бывает нужно, и это они тоже могут. И мы можем делать многое. Но не хотим. Не потому что мы черствые и жадные, а потому что нам страшно к этому прикоснуться, страшно впустить в сердце чужую боль — потом не отпустит. А им — не страшно. И поэтому они молодцы.