Джесси Келлерман: Философ

Герой романа Джозеф Гейст на свой счет иллюзий не питает. Типичный ботаник, белая ворона и классический лузер с амбициями. Когда-то неуклюжему парню удалось почти невозможное - вырваться из тоскливого захолустного городка и поступить в престижный Гарвард, да еще на философский факультет.

Преподаватели отмечали его увлеченность, даже одержимость предметом и редкостное усердие, так что после защиты диплома предложили остаться в аспирантуре. Однако восторженного научного руководителя хватил удар, когда ученик показал ему наброски будущей диссертации. То ли от восторга, то ли от ужаса старый идеалист утратил дар речи. Тема, которую выбрал аспирант вечная и неразрешимая - «Свобода воли». После восьми лет бесплодных попыток что-то написать его вышибают с кафедры, девушка, с которой он жил, выставляет на улицу. Ни жилья, ни работы. В активе только тонны прочитанных книг, повышенная самооценка, хорошая память и полная неопределенность.

Воспитавший в себе истинно философское отношение к жизни, герой ночует у приятелей и часами просиживает в университетской библиотеке. Однажды в студенческой газете ему на глаза попадается странное объявление: «Требуется собеседник. Только серьезные предложения. Просьба звонить по 617-ХХХ-XXX. От семи до двух дня. Сборщикам пожертвований не утруждаться». Джозеф звонит и договаривается о встрече. Его встречает одинокая, не очень здоровая пожилая дама, которая живет в доме, полном красивых вещей и воспоминаний. Она родом из Вены, всемирной столицы философов. Старушка и молодой человек понимают друг друга с полуслова. Но добром вся эта история завершиться не может. Келлерман мастерски строит напряженную интеллектуальную интригу в духе Достоевского. Буквально напрашивается сравнение с «Преступлением и наказанием» - ассоциации пусть и не прямолинейные, но вполне очевидные.

Автор поднимает все те же вечные вопросы: кто из героев тварь дрожащая, кто и на что право имеет, в чем состоит подлинная свобода воли, какую роль во всем этом и грает уродливая подставка для книг в виде половины головы Ницше. Но сможет ли американский Раскольников повторить путь своего русского собрата?