Не понимаю, как Микеланджело или Ван Гог жили в нищете

"Рано ложиться и рано вставать, вкалывать как проклятый и заниматься рекламой" — вот рецепт добродетели. Анаболический мистер Олимпия, мистер Европа и мистер Вселенная из хилого дрища за несколько лет. Миллионер к 30 годам, убежденный республиканец, личный друг старика Никсона, первый Governator Калифорнии. Но любим мы его не за это. Иногда чересчур прямо, но с сочувствием: каков автор, такова и автобиография. А вспомнить есть что.

МАРС БЛИЖЕ, ЧЕМ КАЖЕТСЯ

"Мы росли в окружении тех, кто считал себя сборищем неудачников. В годы войны отец ушел из жандармерии и поступил в военную полицию в немецкой армии... В 1942 году его едва не схватили в плен под Сталинградом, в самом кровопролитном сражении войны. Дом, в котором он находился, был взорван русской бомбой. Отец три дня пролежал под завалами. У него был поврежден позвоночник, в обеих ногах были осколки... Кто знает, сколько времени потребовалось, чтобы залечить раны психики, если учесть все, что довелось пережить отцу? Я слышал разговоры о войне, когда мужчины напивались... Они потерпели поражение, и еще они боялись того, что придут русские и угонят их к себе, восстанавливать Москву и Ленинград..."

АРНИ, НЕМЕДЛЕННО УБЕРИ ЭТО!

"Все, связанное с нацистской эрой, изымалось: книги, фильмы, плакаты, даже личные дневники и фотографии. Война начисто стиралась в сознании. У нас дома была книга с красивыми картинками, которую мы брали, когда играли в священника, притворяясь, что это Библия, потому что размером она была гораздо больше нашей семейной Библии. Один из нас стоял, держа раскрытую книгу, а другой читал мессу. На самом же деле это был альбом, пропагандирующий великие свершения Третьего рейха. Разделы были посвящены различным темам: коммунальные службы, строительство тоннелей и плотин, речи и выступления Гитлера, новые большие корабли, новые памятники, великие сражения войны в Польше. Мне больше всего нравились страницы с изображением величественных железнодорожных вокзалов и могучих паровозов, окутанных паром... Мы с Мейнхардом даже не догадывались, что это за книга. Но однажды, собравшись играть в священника, обнаружили, что она исчезла... Позднее я просил отца: "Расскажи мне о войне", расспрашивал его о том, что он делал, где бывал. Его ответ был неизменным: "Тут не о чем говорить".