КАК ОБЕЩАЕТ РОСКОСМОС К 2020 ГОДУ ТОЧНОСТЬ СИСТЕМЫ ГЛОНАСС БУДЕТ НЕ ХУЖЕ, ЧЕМ У АМЕРИКАНСКОЙ GPS. ОДНАКО БИЗНЕС НЕ ЖДЕТ — ВЫСОКОТОЧНОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ КООРДИНАТ ВОСТРЕБОВАНО УЖЕ СЕГОДНЯ. ТЕХНОЛОГИИ ТОЖЕ СОЗРЕЛИ: СЕГОДНЯ МОЖНО РАССЧИТЫВАТЬ КООРДИНАТЫ СПУТНИКОВЫМИ МЕТОДАМИ С ТОЧНОСТЬЮ ДО САНТИМЕТРА ИЛИ ДАЖЕ МИЛЛИМЕТРА. ОСНОВАТЕЛЬ ОМСКОЙ КОМПАНИИ «ИНДУСТРИАЛЬНЫЕ ГЕОДЕЗИЧЕСКИЕ СИСТЕМЫ» СЕРГЕЙ СОРОКИН КАК РАЗ ОЗАБОЧЕН РАЗВЕРТЫВАНИЕМ ТАКОЙ НАЗЕМНОЙ ИНФРАСТРУКТУРЫ, «УТОЧНЯЮЩЕЙ» ПОЗИЦИОНИРОВАНИЕ. Помните кадры из советского фильма «Дело было в Пенькове»? Похожие на луноход тракторы пашут поле, а улыбчивый Вячеслав Тихонов в стеклянной будке крутит ручки управления и нажимает кнопки. Ударников труда при этом посещают мечты, которые до сих пор не стали реальностью: «Лет через десять не нужно будет ни тракториста, ни горючего. Представь себе: идет трактор, пашет, и на нем никого нет. Доходит до конца пашни, сам поворачивается и пашет новые борозды. А ты станешь управлять десятком электрических тракторов». — Высокоточное управление машинами и механизмами уже работает, причем активно внедряется даже в Западной Сибири, — говорит Сергей Сорокин, руководитель «Индустриальных геодезических систем». — За рубежом все реже пашут землю вручную; задача тракториста сводится к контролю процесса, он становится оператором. В таких технологиях потребность в высокоточном определении координат критична. Представьте: если умная машина сдвинет на пять сантиметров борозду при распашке поля, то, скорее всего, попадет в соседний ряд — и даже не заметит этого. Вот почему у нас в стране прокладываются кривые дороги? Потому что мы всё делаем вручную, на глазок. В продвинутых странах на нож грейдера устанавливается спутниковая антенна, которая с точностью до сантиметра определяет его положение в пространстве. Следом идет такой же автоматизированный асфальтоукладчик. Использование таких технологий дает эффект не только в уровне качества результата, но и в экономии ресурсов: за один проход дорожной техники экономятся топливо, материалы, время. СЛОЖНОСТИ НАВИГАЦИИ Высокоточное геопозиционирование открывает дорогу для революционных изменений в самых разных областях экономики и промышленности: учете и межевании земель, сейсмологическом прогнозировании, навигационном сопровождении самолетов и кораблей. Особняком стоит огромный пласт мониторинга критически важных объектов. Известно, что АЭС Фукусима в результате землетрясения сдвинулась на несколько метров в сторону. На ней стояла система высокоточного мониторинга, которая определила изменение положения в пространстве: она-то и подала сигнал заглушить работу реакторов. Используется спутниковая навигация и для мониторинга экологической безопасности добычи полезных ископаемых: по движению земли можно судить о положении нефтяного пласта и ликвидировать нежелательные последствия нефтедобычи. Около 80% добычи нефти и газа ведется за линией вечной мерзлоты. Прокладывать здесь нефте-и газопроводы невероятно сложно: со временем вечная мерзлота ломает или «выдавливает» из себя любые инженерные сооружения. Однако, вовремя отследив крошечные сдвижки земной поверхности, можно предотвратить разрывы нефтепроводов. Почему вообще приходится уточнять сигнал от навигационных спутников? Дело в том, что его распространение происходит все время с разной скоростью. Ионосфера и тропосфера, через которые проходит сигнал, — очень непостоянные слои атмосферы. Чтобы повысить точность сигнала, на Земле можно поставить приемник в фиксированную точку с известными координатами и решить обратную задачу — определить, как изменяется в каждой такой точке скорость распространения сигнала. Затем эти поправки передаются заинтересованным пользователям. В результате удается определить координаты на любой территории с абсолютной точностью до одного сантиметра и относительной — до одного миллиметра. «Индустриальные геодезические системы» занимаются разработкой таких приемников и программного обеспечения для них. Из-за того что поправок требуется много, наземных фиксированных точек тоже требуется множество, поэтому в идеале должна существовать масштабная инфраструктура, похожая на сети сотовой связи. — Взяв на себя глобальную задачу развернуть спутниковую группировку, государство почему-то бросило наземную систему, — рассказывает Сорокин. — Во всем мире она хорошо функционирует, а у нас покрыто несколько процентов территории. Поэтому в принципе в России почти нигде невозможно с высокой точностью определить координаты. Сейчас разработка навигационных инфраструктурных решений интересна лишь отдельным энтузиастам. Сергей Сорокин под этот эпитет подходит однозначно. Еще в студенческие годы он работал в лаборатории по исследованию распространения радиоволн в ионосфере. Затем прошли долгие годы поисков себя: должность учителя в сельской школе, недописанная кандидатская, работа на кафедре. В 1990-е годы Сорокин ушел в бизнес — торговал продуктами питания, нефтепродуктами, оборудованием. И продолжал искать любую возможность заниматься инновационной деятельностью: писал программы, собирал какие-то приборы. На определенном этапе жизни он захотел стать пилотом. Увлечение открыло новые перспективы заработка: предприниматель занялся организацией экспериментальных аэрофотосъемочных полетов, производством оборудования для летающих лабораторий. Коммерчески красивая тема не перенесла кризиса 2008 года. ФГУП «Госземкадастрсьемка»-ВИСХАГИ, с которым реализовывали проекты, заморозило совместную деятельность. Тогда Сорокин с группой таких же энтузиастов и создал свое предприятие высокоточного позиционирования. Знакомые долго отговаривали: мол, тяжелая, высокорисковая тема, без финансирования в ней делать нечего — слишком длинные сроки между началом разработки и внедрением. Сегодня «Индустриальные геодезические системы» стараются добиться паритета между частными длинными деньгами и государственными грантами. У компании есть несколько крупных проектов в нефтянке, а на 5 млн рублей, выделенных «Сколковым», удалось завершить несколько пилотных проектов; сейчас омичи участвуют в очередном конкурсе на госфинансирование. Обороты все еще небольшие, около ю млн рублей в год: это классический малый инновационный бизнес. Однако Сорокин уверен, что рынок будет расти и развиваться — и в следующем году число коммерческих проектов удастся увеличить в три-четыре раза. «Я прекрасно понимаю, что выгода от инфраструктурных проектов опосредованная, — говорит он. — Это как план электрификации страны после революции 1917 года: если вы сегодня вложились в электрификацию, завтра деньги не потекут рекой. А вот послезавтра страна получит скачок в развитии». ТУМАН РАССЕИВАЕТСЯ Главная проблема, с которой столкнулись «Индустриальные геодезические системы» на относительно новом рынке, — безусловный перекос спроса и предложения в сторону иностранных решений. Собственных разработок в этой области в России практически нет, и покупка готовых решений на Западе их появлению не способствует. «Когда разворачивается спутниковая группировка, но оборудование для своих применений закупается у третьих лиц, вряд ли это можно назвать решением задач навигационного суверенитета», — подчеркивает Сергей Сорокин. Развитию российских разработок в этой области мешает дороговизна решений и оборудования: высокоточное позиционирование требует применения сложных интеллектуальных алгоритмов, добавочная стоимость которых очень высока. Компоненты тоже приходится покупать за границей: отечественная микроэлектроника фактически не изготавливает необходимых чипов. Сильно мешает бизнесу и явный анахронизм — режим секретности: он не позволяет сотрудничать в полной мере с зарубежными коллегами. Остро стоит вопрос таможенных сложностей. Из-за того что таможня мешает ввозить комплектующие, не удается конкурировать с Западом по скорости производства. «Цикл поставки у нас длится два-три месяца, а за рубежом он укладывается в несколько недель; чтобы произвести прибор, мне придется потратить пять-шесть месяцев, а конкуренты за это время произведут пять приборов! — возмущается омский предприниматель. — Как тут можно соперничать по цене и по срокам?» Впрочем, кое-какие преимущества у нас все же есть: российские специалисты по спутниковой навигации по-прежнему ценятся во всем мире, к тому же рабочая сила у нас дешевле. В американской компании Javad, которая является одним из мировых лидеров в области высокоточного позиционирования, основная часть прикладных решений создана русскими инженерами. Однако в стране нет ни команд, которые могли бы объединить инженерный состав, ни вузов, готовящих новых специалистов. В результате компании приходится стучаться во все двери самой. Так, в частности, удалось завести партнерские отношения с Академией наук. — В Академии остались специалисты в фундаментальных вещах, но растаяли лаборатории по прикладному применению, — объясняет Сорокин. — Мы делаем для них инструменты, при помощи которых ученым удается свою фундаментальную науку применять и коммерциализировать. Получается такой симбиоз: они дают нам техническое задание, а мы разрабатываем по нему оборудование, которое ученые затем применяют. То есть, например, расшифровать и проанализировать результаты измерений нефтегазовых месторождений сами мы не сможем. А провести эти измерения не смогут академики. Причем нам бы и хотелось сосредоточить производственные и аналитические функции в своих руках, но это длительный процесс. Чтобы стать специалистом по алгоритмам обработки спутниковых данных, потребуется не один год. Компания пытается перенимать знания у зарубежных партнеров: она осуществляет совместные проекты с Германией, Чехией, Японией. К ней проявляют интерес немецкое Общество Фраунгофера, Национальное космическое агентство Японии JAXA. Развивается сотрудничество с Роскосмосом, информационно-аналитическим центром системы ГЛОНАСС. Глава «Индустриальных геодезических систем» отмечает, что в последнее время активность госструктур, связанных со спутниковой навигацией, серьезно возросла: если пару лет назад приходилось «стучать во все двери» в Роскосмосе и не получать ответа, то сейчас достучаться все-таки удается. А без взаимодействия с органами власти и крупными потребителями, на которых они могут вывести, в высокоточной навигации делать нечего. Да, доступ к данным получить несложно, любая компания может взяться за разработку оборудования или услуг. Но учитывая, с насколько рискованным — фактически венчурным — рынком приходится сталкиваться, непонятно, зачем это делать. — Активность государства, на мой взгляд, начинает давать плоды, — говорит Сорокин. — Теперь хотелось бы, чтобы то, что мы делаем, было затребовано со стороны бизнеса. Пока нет соответствующей культуры. В России все-таки инновации идут сверху, а бизнес к ним не очень восприимчив: его пытаются строить на личных связях, близости к власти, пытаются нажиться на крупных заказах. А когда мы научимся считать копеечки, когда будем считать делом чести создание более красивого и конкурентоспособного продукта, тогда и спрос на инновации возрастет. Комментариев пока еще нет. Вы можете стать первым! |
Рекомендуем |
Добавить комментарий!