Параллельно с эмоциональным обсуждением в СМИ «революционного» патента Amazon на одном из флангов Большой копирастической войны шло сражение, исход которого во многом предопределял дальнейшее развитие событий. Музыкальный лейбл Capitol Records, принадлежащий Universal Music Group, судился с онлайн-посредником ReDigi, который уже несколько лет успешно содержал площадку вторичной циркуляции электронного контента. Протем делал это без всяких патентов, откусывая, тем самым, от пирога Amazon.

Поскольку никаких юридических и правовых оснований для рынка цифрового секонд-хенда у ReDigi не было, ребята старались действовать предельно осторожно и с максимальной оглядкой на правообладателей. Скажем, в модели ReDigi отсутствовала возможность заработать на перепродаже цифрового контента, так как расчет с продавцом велся не живыми деньгами, а так называемыми кредитами. То есть вы, к примеру, будучи законным обладателем электронного музыкального файла, купленного в магазине Apple iTunes, могли обменять его на торговой площадке ReDigi на условный капитал, единственное применение которого — оплатить другой цифровой товар на той же самой площадке. Эдакий клуб филателистов-школьников под наблюдением строгих вожатых.

Но даже такая песочница разъярила копирастов: в 2011 году на ReDigi подал в суд лейбл EMI, затем к нему присоединился Capitol, обвинив в нарушении «авторских прав». Capitol потребовал удалить из каталога ReDigi подлежащие лейблу треки, а заодно и материально компенсировать — в размере 150 тысяч долларов за каждый.

30 марта 2013 года судья Ричард Салливан вынес сокрушительный вердикт:
- признал ReDigi виновной в нарушении авторских прав, принадлежащих Capitol Records;
- отказал в применении принципа «первой продажи» (First Side) на рынке цифрового секонд-хенда;
- обязал ReDigi выплатить истцу полную компенсацию (те самые 150 тысяч за каждый трек).

Вердикт, конечно, весьма неприятный, однако о сокрушительном поражении противников традиционного копирайта нет речи. Во-первых, ReDigi скорее всего обжалует приговор в высших инстанциях. Во-вторых, само по себе обоснование судьей Салливаном своего решения выглядит столь шатко, а — главное — оставляет такое множество хитрых лазеек для парадоксального толкования, что противникам копирайта найдется чем поживиться и без апелляций.

В основе решения Ричарда Салливана о нарушении авторских прав лежит причудливое утверждение, что вторичная продажа невозможна без физического носителя. Судья определил, что перепродать музыкальный трек можно только в том случае, если вы вместе с цифровым файлом передадите покупателю и конкретный участок вашего жесткого диска, на котором этот файл записан (!)

Тут же открывается брешь: я перемещаю музыкальный файл со своего жесткого диска на флэшку, которую и передаю покупателю вместе с музыкальным файлом. Поскольку файл я удалил со своего жесткого диска при перемещении, а флэшка является физическим носителем, мои действия в контексте вердикта Ричарда Салливана выглядят абсолютно легальными.

Другой вариант: никакие файлы никуда не перемещаю, а просто организую стриминг со своего сервера. Я никому не отдаю ни свой файл, ни свой жесткий диск и формально не нарушаю ничей копирайт, а значит могу смело выдавать в эфир означенную музыкальную композицию (= стриминг). По крайней мере, это вытекает из вердикта судьи Салливана. Точно таким же легальным в моем избавлении от цифрового контента на вторичном рынке будет и такое обстоятельство: сидя за другим компьютером, мой партнер по сделке перехватывает эфир и сохраняет у себя на диске «мою» бэушную музыкальную композицию. Сделка состоялась, но мой файл не покидал моего физического носителя, поэтому формально все остается в рамках закона. Опять же, в том виде, как интерпретировал закон Ричард Салливан.

Рассмотрим теперь прецедент с ReDigi непосредственно в контексте страхов, озвученных Скоттом Туровым (из-за вторичных продаж обрушатся цены на новые электронные книги, и потому писатели останутся без доходов). Здесь снова обратимся к вердикту судьи Салливана: принцип «первой продажи»
не распространяется на цифровой секонд-хенд по той причине, что он покрывает лишь контент, обладающий физическим носителем. Поскольку у цифрового товара носителя нет, то на него не распространяются блага «первой продажи», и, следовательно, вторичный рынок и перепродажи незаконны.

То, как легко обходятся ограничения с физическим носителем, я продемонстрировал абзацем выше. А теперь давайте взглянем на ту же ситуацию под несколько иным углом. Для того чтобы что-то перепродать, нужно сперва просто купить и продать. В сделках на площадке ReDigi допускаются, как мы знаем, лишь легальные владельцы треков, приобретенных на других площадках (пока только на iTunes).

Возникает вопрос: были ли треки, которые мы собираемся перепродать на ReDigi, проданы нам (а нами — куплены) ранее? Будь то на iTunes или, скажем, у Amazon? Вы, наверное, удивитесь, узнав, что ответ — отрицательный! Никто ничего нам изначально не продавал! Ни Apple, ни контора Джеффа Безоса! В обмен на наши деньги нам не продают электронные книги (а равно и — музыкальные треки, видеоклипы и т.п.), а отдают их в лизинг!

Посмотрите, как это супостатство выглядит в пользовательском соглашении Kindle Store: «По завершении загрузки контента Kindle и уплаты всех связанных платежей (включая налоги) Провайдер Контента предоставляет пользователю неэксклюзивное право просматривать, использовать и воспроизводить на экране данный контент Kindle неограниченное число раз, но только на устройстве Kindle либо на Приложении для Чтения... исключительно в личных и некоммерческих целях. Контент Kindle предоставляется вам на условии лицензии, а не продается пользователю Провайдером Контента» (курсив мой. — С. Г.).

Как видите, всё без вариантов. Что вытекает, среди прочего, из того обстоятельства, что мы не покупаем цифровой товар, а получаем его на условиях лицензирования? Весьма важная вещь: никакое телодвижение на протяжении всей цепочки от первого перемещения контента от продавца до пользователя и до любой последующей «перепродажи» невозможно по закону без прямого согласия держателя авторского права!

Почему? Потому что владелец копирайта заочно никогда и никого не уполномочивает совершать действия, отличные от продажи. Продажу он тоже уполномочивает, однако лишь первую, потому что дальше включается принцип «First Sale».

Что это означает в практическом плане? Только то, что никакой патент на цифровой секонд-хенд не избавит Amazon, Apple и всех остальных посредников от необходимости вести переговоры с правообладателем по каждой книжке, треку и видеоклипу, подлежащим обращению на вторичном рынке! Точно так же, как согласие правообладателя требовалось изначально для размещения на площадке Kindle Store и iTunes и последующего лицензирования.

И здесь наступает счастье для Скотта Турова: никакое движение на рынке цифрового секонд-хенда невозможно без его разрешения и согласия. Его и остальных правообладателей. Посему «писатели» (это такой эвфемизм, за которым копирастическая армия стыдливо скрывает правду о том, что писатель в большинстве случаев оттирается от кормушки на самой ранней стадии и задолго до начала продаж. Поэтому «писателями» оказываются кто угодно, но только не люди, контент непосредственно создавшие) могут спать спокойно: ни один цент мимо их рта не сумеют пронести ни Apple, ни Amazon. А значит, о вымирании говорить пока рано.

Сергей Голубицкий
Бизнес-Журнал 05/2013

Метки: патент, контент, рынок


Комментариев пока еще нет. Вы можете стать первым!

Добавить комментарий!

Рекомендуем

Реклама на сайте