Акционер в стиле ретро

Предприниматель Илья Горянов — акционер многих заводов, газет, пароходов, которому не стоит когда-либо рассчитывать на дивиденды. Стоимость его акций не зависит от биржевых превратностей, поскольку их эмитенты давно почили в бозе: Горянов коллекционирует старинные ценные бумаги. А заодно — истории предприятий, их выпустивших.

Когда владелец аукционного дома «Знакъ» Илья Горянов впервые услышал в свой адрес эпитет «скрипофил», то с непривычки даже немного обиделся. На тот момент он уже три года увлеченно коллекционировал вышедшие из обращения ценные бумаги — паи, акции, облигации, займы — но понятия не имел, что это называется «скрипофилией». Пришлось привыкать.

Антикварные акции, за которыми охотятся коллекционеры-скрипофилы, могут стоить десятки тысяч евро, особенно если это редкие экземпляры, дожившие до наших дней в количестве нескольких штук. Рекорд стоимости русской ценной бумаги на рынке предметов коллекционирования — 26 тыс. евро при продаже через аукцион (с комиссионным вознаграждением). Однако, по словам Горянова, за некоторые экземпляры из его коллекции, которую признают самой большой в России, предлагали и куда большие суммы — до 50 тыс. евро. Лет сто назад с такой коллекцией на руках его можно было бы записать в миллионщики, поскольку он держатель более 6 000 ценных бумаг, среди которых акции крупнейших предприятий России.

Одержимых скрипофилией в нашей стране немного, серьезных коллекционеров наберется едва ли пара десятков, а более или менее глубоко интересующихся этой темой — лишь сотня-другая. Контингент специфический: преимущественно предприниматели, биржевики, банкиры — в основном те, кому привычно иметь депо и с современными ценными бумагами. Илья Горянов на их фоне выглядит как исключение, потому что к скрипофилии его подтолкнул не род деятельности, а интерес к истории (по образованию он востоковед, окончил Институт стран Азии и Африки). Для него ценные бумаги — историческая и художественная ценность, «вещная» иллюстрация к истории предпринимательства в России.

Началось все с тяги к антикварным вещам, случайно: в конце 1990-х годов Илья, подрабатывавший арт-дилером и директором по рекламе, увидел в антикварном магазине коллекцию старинных декорированных ценных бумаг, эффектно выглядящих и при этом не слишком дорогих. Горянов сделал «импульсивную» покупку, заплатив за 50 бумаг, среди которых были преимущественно акции нефтяных предприятий, тысячу долларов. Отчасти к покупке подтолкнуло то, что тема нефтянки на антикварном рынке была тогда очень популярна, и бумаги, связанные с нею, легко можно было бы продать — даже с небольшой выгодой. Однако коллекционер в его душе быстро расправился со спекулянтом: Горянов скрупулезно описал счастливое приобретение и оставил дома. «Коллекционер — это тот, кто, имея собрание однородных предметов, всячески стремится его увеличивать, — выдает он формулу самоидентификации. — Я с детства что-то собирал — марки, монеты... Лучшие коллекции получаются тогда, когда ты собираешь что-то просто из интереса, не преследуя какой-то окончательной цели». Он никогда не рассматривал коллекцию ценных бумаг исключительно как инвестицию: это только личное, почти никакого бизнеса. Впрочем, пустой тратой денег покупка акций для него все же не стала.

Свое главное направление коллекционирования — скрипофилию — Илья Горянов нащупал лет пятнадцать назад. И с тех пор стал владельцем крупнейшего в стране собрания ретробумаг.

В скрипофилии несколько направлений специализации: бумаги государственных и муниципальных выпусков, железнодорожных компаний, финансовых учреждений и др. Самая обширная и разнообразная область — это бумаги промышленных компаний, коллекционированию которых Горянов и предался со всей страстью. Ведь иная акция — единственное материальное свидетельство существования уникального, а то и легендарного предприятия. Например, в конце XIX века в Рязанской губернии, где имелись запасы мелкого белого песка, подходящего для стекольного производства, был построен огромный стекольный завод Русско-Бельгийского общества, который наладил выпуск высококачественных зеркал, вполне способных соперничать с венецианскими. Сегодня на том месте руины, вокруг — территория Окского биосферного заповедника. Акция же — в коллекции Ильи Горянова. Как память о почтенной фирме статского советника Фёдора Беклемишева, построившего завод.

Предмет особой гордости коллекционера — акция московского Товарищества гостиницы «Эрмитаж» Оливье, одна из двух, сохранившихся в мире (вторая — в частной коллекции в Мюнхене). При гостинице работал культовый, как сказали бы сейчас, для старомосковской богатой публики ресторан «Эрмитаж», в которой всеми делами заправлял знаменитый шеф-повар Люсьен Оливье (салат его имени до сих пор по иронии судьбы является визитной карточкой русской кухни). Горянов приобрел акцию товарищества в 2007 году за з тыс. евро, а сегодня она оценивается уже в 10-15 тыс.
Разброс цен на старинные акции велик — от десятков до десятков тысяч евро; при этом уникальные и средние по степени редкости экземпляры способны дать коллекционеру со временем при перепродаже хорошую доходность, в отличие от массовых, которые могут даже дешеветь. Например, акцию «Мюр и Мерилиз» (дореволюционный торговый дом, построивший здание ЦУМа в Москве) Горянов приобрел за $30, а сейчас она оценивается в $200-300. Но это не очень редкий экземпляр, потому что до наших дней сохранилось около двухсот таких бумаг. Горянов особенно интересуется акциями предприятий, которые создали старинные российские «бренды» («Фаберже», «Павел Буре», «Шустов и сыновья»), а также знаковых московских фабрик и заводов: Москва для него — любимая тема.

Российские скрипофилы приобретают ценные бумаги преимущественно на аукционах в Европе. Там находится большая часть бумаг, выпущенных в царской России. Основная причина в том, что после Октябрьской революции 1917 года хранение царских ценных бумаг было запрещено указом Совнаркома, а во время Гражданской войны владение ими даже каралось расстрелом. Поэтому первая, самая массовая волна «эмиграции» старорежимных бумаг за рубеж случилась сразу после революции. В 1990-е годы последовала и вторая: царские акции и облигации были у нас дешевыми, и их активно скупали европейские коллекционеры. «Интереснейшие экземпляры продавались тогда по 10-20 долларов, — сожалеет Горянов. — Таких денег иностранцам было не жалко, и множество редчайших бумаг утекло в Германию, Бельгию, Францию. Сейчас мы, коллекционеры, выкупаем бумаги у европейцев, возвращая таким образом национальное достояние в страну».

В Европе торги ценными бумагами — развитой бизнес. Крупные аукционные дома, специализирующиеся на скрипофилии, существуют в Бельгии, Германии и Великобритании, и они вполне успешны. В России же такие торги аукционные дома проводят очень редко, и можно говорить о том, что рынок скрипофилии по-настоящему только зарождается. Стоит отметить, что и сама скрипофи-лия — довольно молодой род коллекционирования. Первые коллекционеры серьезно заявили о себе лишь в конце 1970-х годов, а в России — в 1990-е, рассказывает Горянов. «Пока нашим людям почему-то гораздо ближе собирание монет», — говорит он.

Между тем у скрипофилии есть преимущества перед другими областями коллекционирования. Ведь молодость рынка можно расценить как обещание быстрого роста. Многие сегменты антикварного рынка сегодня находятся в застое, в то время как старинные ценные бумаги растут. Живопись, награды, старинное оружие были сильно переоценены до кризиса 2008 года, и сейчас цены «откатываются» вниз. (Некоторые предметы могли с тех пор подешеветь чуть ли не в три раза!) А объекты коллекционирования для скрипофилов за последние пять лет подорожали в среднем на 25-30%. Параллельно растет и интерес к самой скрипофилии. По словам Горянова, многие после начала кризиса стали больше интересоваться финансовой и биржевой историей — и увеличился спрос на бумаги, которые вышли из обращения и стали своеобразным «памятником» различных событий, связанных с экономической жизнью. Например, акция американского инвестбанка Lehman Brothers, банкротство которого в 2008-м, по мнению многих, ознаменовало собой переход мирового финансового кризиса в острую фазу, на одном из недавних аукционов была продана за 24 тыс. евро, притом что стартовая цена лота заявлялась на уровне 5 тыс., а номинал бумаги и вовсе составлял 50 центов.

Цены на молодом рынке скрипофилии остаются более доступными для коллекционеров, чем в антиквариате, нумизматике или живописи. «Русская монета, существующая в одном экземпляре, может стоить миллион долларов, а уникальная ценная бумага — максимум ю тысяч, — приводит пример Горянов. — Скрипофилия пока — одно из самых недорогих хобби». Он считает, что качественную коллекцию можно составить, тратя на покупку бумаг $300-500 тыс. в год, и это сопоставимо со стоимостью прихотей любителей дорогого вина и табака. Если в коллекции есть уникальные экземпляры, то она будет дорожать на 5-10% в год. Ценность акций зависит от редкости, тиража, тематики, обстоятельств выпуска, наличия на бумагах подписей известных людей, декоративного оформления (в создании рисунков на ценных бумагах иногда принимали участие знаменитые художники, и они являются произведениями искусства, выдающимися по красоте).

Другой плюс скрипофилии в том, что, в отличие от рынков живописи и антиквариата, в ценных бумагах не так велика вероятность столкнуться с подделками. Затраты на изготовление, учитывая необходимость нанесения водяных знаков, вряд ли окупятся, утверждает Горянов, так что мошенникам эта сфера пока не интересна.

Коллекционирование ценных бумаг — это инвестиция с дальним горизонтом. Серьезные дивиденды здесь можно будет получить только через 8-10 лет. Существует немало коллекционеров, которые рассчитывают на прибыль уже через полгода; скрипофилия вряд ли может стать областью применения для их талантов и энергии.

Про собственную коллекцию Горянов знает наверняка: сейчас время собирать, а не продавать.

Вера Колерова