Том Круз: Для меня всегда была важна семья

В июле вам исполнилось 50. Это возраст, когда большинство мужчин толстеют, лысеют и начинают следить за давлением. Как вам удается выглядеть примерно вполовину моложе?

- Честно, не имею ни малейшего понятия. (Смеется.) Я работаю. Хожу в спортзал, иногда не сплю ночами. Просто стараюсь постоянно что-то делать.

В отличие от ровесников у вас почти нет морщин. Вы не делали пластические операции?

- Не делал и никогда не сделаю.

Что вообще для вас означает полувековой рубеж?

- Когда я снимался в «Отбое», фактически первом моем фильме, помню, как ночью лежал в номере отеля и думал: до чего же мне нравится играть. Я мечтал о кино с четырех лет, и вот наконец все сбылось, и, если я выложусь в этом фильме, может быть, смогу заниматься этим всю жизнь. Пока я продолжаю работать, 50 лет - это не страшно. Свой день рождения - 3 июля - я провел на съемках в Исландии. Мои близкие не обижаются: это моя жизнь, моя сущность. Я отпраздновал много дней рождения на съемочной площадке, и все это были прекрасные дни.

Чего вы не знали 20 лет назад, но знаете теперь?

- Мои ценности не меняются. Для меня всегда была важна семья. Когда я снимаюсь, Кейт с детьми приезжают ко мне; когда снимается Кейт - я приезжаю к ней. Мы всегда вместе. И я всегда трепетно относился к работе. Я работаю с 8 лет - стриг лужайки, сгребал листья, разносил газеты, продавал открытки.

Работали разносчиком?

- Да, в Канаде и в Кентукки. Меня вырастили женщины. Отец много работал, мы постоянно переезжали, а потом родители развелись. Нам жилось хуже, чем многим, но и лучше, чем многим. Мать работала на трех работах, но она всегда была из тех людей, для которых стакан наполовину полон. Я хотел помочь ей и сестрам, так что пришлось устроиться на работу. В общем, я не особенно переживал. Все было просто: если мне хотелось лишний раз сходить в кино, я должен был заработать на это. Заодно научился разным полезным вещам.

Как на вас повлияло то, что вы выросли фактически без отца?

- Я просто принял это как данность. Это не бремя, которое я влачу всю жизнь, скорее, я отношусь к этому в духе «Что ж, бывает и так». К тому же постоянные переезды научили меня лучше понимать людей.

Наверное, ребенку трудно постоянно переезжать.

- Мне нравилось. Это было своего рода приключение. В моей комнате всегда стояла большая картонная коробка. Быстро кидаешь туда все вещи, несешь ее в машину - и мы уже в пути. Все время менять школы было, конечно, трудно. Я постоянно был новичком со странным акцентом. Но так учишься узнавать людей, вести себя в не всегда приветливом окружении. Именно из этого состоит жизнь: перемены, переживания, решение проблем.

На что еще вы тратили заработанные деньги кроме кино?

КРУЗ Сколько себя помню, я мечтал о мотоциклах и гоночных машинах. На каждый день рождения я хотел только мотоцикл. И на 12-летие наконец купил.

И каково в 12 лет учиться водить мотоцикл?

- Сурово (смеется). Меня никто не учил, я гонял как мог и все время расшибался. И не только на мотоцикле. Когда мы жили в Канаде, я увлекался гимнастикой. Прыгал с крыши, стараясь прокрутить как можно больше сальто, прежде чем долечу до сугроба. Обычно получалось только одно, но я не унимался - вдруг я смогу сделать два?

В общем, вы были сорвиголовой?

- Еще каким. В пять лет я залез на верхушку дерева, подул ветер, меня стало раскачивать туда-сюда, а я прикидывал: смогу ли перепрыгнуть с него на соседнее? Я постоянно что-нибудь вытворял, выделывался перед сестрами. Они ахали: «Томми, ты убьешься, и мама тебя убьет!» Как-то я крутил сальто с крыши. Успел сделать полтора оборота, но промахнулся мимо сугроба, упал на асфальт и сломал локоть. Я ломал и ноги, и нос.

А нос-то как?

- В первый раз в меня прилетел мяч. Потом мне случайно попали бейсбольной битой. Затем я разбился на мотоцикле - тогда ведь никто не думал о шлемах и защите.

Что вам дал весь этот опыт кроме многочисленных переломов?

- Я осознал, что даже в рискованных ситуациях всегда есть выбор, как поступить. Можно пустить все на волю случая, а можно попытаться контролировать ситуацию.

Обычно вы сами делаете трюки в фильмах. Серьезно готовитесь?

- Очень. Для «Последнего самурая» я целый год тренировался по шесть часов семь дней в неделю: учился владеть мечом и драться на пересеченной местности, потому что не хотел вывихнуть коленки. Помню, как однажды утром не смог надеть майку - бицепсы просто не влезли в рукава. А перед съемками в «Роке на века», где я играл рок-звезду, у меня каждый день было по три часа танцев и пять часов уроков пения.

До этого вы вообще догадывались, что умеете петь?

- Я знал, что могу удержать ноту. В 14 лет я пел в хоре и в школьном мюзикле. Но никто никогда не учил меня владеть голосом. А тут со мной занимался оперный певец, преподаватель по вокалу, который работал с Акслом Роузом. Оказалось, учиться петь - все равно что осваивать новый вид спорта. Нужно понять, как пропускать воздух через связки, как петь из головы, из груди.

Исполнив несколько рок-гимнов на переполненном стадионе, скажите честно: кем приятнее быть - Томом Крузом или Брюсом Спрингстином?

- Я уверен, что для Брюса приятнее быть Брюсом. Мне нравится быть собой, потому что я всегда хотел работать в кино. Но когда я смотрю на Боно, Спрингстинц. или Аксла Роуза, слышу их песни, вижу их концерты, я испытываю огромное уважение. Достигнуть такого уровня - невероятный труд.

Вам пришлось исполнить песню Pour Some Sugar On Me в присутствии ее авторов - Def Leppard. Волновались?

- Да (Смеется).

Режиссер Адам Шенкман сказал, что они готовились вас освистать, но вы просто убили их, отлично спев.

- Дело было в Майами, мы сидели в студии. Тут звонит Адам и говорит: «Def Leppard сейчас придут тебя послушать». Я говорю: «О, круто!» А потом сообразил: «Подожди, я же собирался репетировать их песню только завтра!» В общем, пришлось все быстро перекроить. Это отличная песня, я вообще вырос на Def Leppard. И вот они приехали, и вся съемочная группа собралась посмотреть, чем дело кончится. Когда я допел, солист Джо Эллиотт ткнул в меня пальцем и заорал: «Твою мать! Твою мать!» Я увидел, как они расплываются в улыбках, и только тогда понял, что сдал экзамен. Это был прекрасный момент. Мне было важно дать им понять, что я уважаю их музыку, а не пародирую ее.

На съемках «Миссия невыполнима: Протокол Фантом» вы прыгали со 124-го этажа дубайского небоскреба. Как впечатления?

- Высоко (Смеется). Очень высоко. Но я всегда хотел сделать что-то подобное. Настал момент, когда все совпало: подходящий герой, соответствующий эпизод, возможность физически подготовиться. Мы прорабатывали этот эпизод несколько месяцев.

Неважно, сколько вы готовились, - все равно в итоге вы выходите на карниз и смотрите вниз.

- Это правда. (Смеется)

- Вы могли бы прыгнуть со второго этажа. Сегодня вообще-то существуют компьютеры.

- Тоща все смотрелось бы совершенно по-другому. Я отдаю должное видеоэффектам, но для публики есть разница, тем более что мы снимали в формате Imax. Я думал о Гарольде Ллойде, висящем на стрелках часов, и о Бастере Китоне, обо всех великих сценах, когда от экрана просто исходит ощущение опасности. И потом, смотрите, если я упаду с третьего этажа, я все равно убьюсь. (Смеется.) Так какая разница, третий или 124-й? В какой-то момент высота перестала меня волновать.

Последние пару лет раздавались голоса, что вы вылетели из обоймы. Но «Миссия невыполнима: Протокол Фантом» собрал большую кассу, чем все ваши предыдущие фильмы. Что это значило для вас?

- Я всегда хотел делать фильмы, которые мне нравятся. Хотел, чтобы студии зарабатывали деньги и давали мне возможность играть снова. Я стараюсь не задирать нос и честно работать. Есть то, что говорят люди, и есть реальность - эти вещи надо разделять и ни в коем случае не нервничать из-за слухов. Хотелось бы мне, чтобы люди не говорили некоторые вещи? Конечно, хотелось бы. Помогают ли публичные опровержения? В общем нет. Наступает момент, когда надо сказать: «Знаете что? Я за всю жизнь ни разу не опоздал на съемку. Я делаю фильмы, в которые верю. Я занимаюсь любимым делом. Остальное неважно». Глупо тратить жизнь на то, чтобы кому-то что-то доказать.

Тем не менее вы постоянно что-то доказываете окружающим.

- Тут вот какая штука. Я ничего никому не доказываю, я лишь хочу проявлять свои лучшие качества - хоть в кино, хоть в воспитании детей. Поэтому всегда стараюсь все делать правильно и постоянно учиться. Я живу по принципу «все или ничего», и, когда мне что-то интересно, я отдаюсь этому делу целиком. Мне очень важно докапываться до сути, быть компетентным и грамотным. Но когда доходит до взаимодействия с другими актерами на съемочной площадке, я ни с кем не соперничаю. Это командная работа.

Однако ваш партнер по фильму «Соучастник» Джейми Фокс назвал вас и Уилла Смита самыми амбициозными людьми, которых он знает, и сказал, что вы стремитесь быть первым во всем.

- У меня есть четкое представление о том, что такое выигрыш и проигрыш. Если я проиграю в баскетбол, то не расстроюсь. Успех фильма зависит от множества факторов, включая дату премьеры. Я понимаю все эти игры. Это моя игра. Я хочу делать отличные фильмы, которые будут долго радовать людей. От меня зависит количество усилий, которые я вкладываю в общее дело, и настроение, с которым работает моя команда. В конечном итоге все сводится к этому.

Вы водите мотоцикл, гоночные машины, самолет. Что вы выберете, если захотите прокатиться с ветерком и проветрить голову?

- Это все разные уровни свободы. Быстрый байк - отличная штука, но я бы выбрал самолет Р-51. В детстве у меня на стене висели картинки с самолетами Spitfire и Р-51. Буква Р в данном случае означает pursuit, на нем можно летать по каньонам. Это великолепный истребитель, единственный в своем роде.

А когда вы снимались в «Лучшем стрелке», уже пилотировали самолет?

- Нет, но я всегда хотел летать и в том числе по этой причине согласился сыграть в этом фильме. Но у меня никогда не было возможности научиться. Потом я познакомился с Сидни Поллаком, мне тогда было 19 или 20 лет. Он монтировал «Тутси», а я только что снялся в «Рискованном бизнесе». Наша встреча планировалась на 20 минут, а в результате мы проговорили об авиации больше двух часов - я знал, что Поллак управляет самолетом. Сидни стал моим другом на всю жизнь, и, когда мы закончили снимать «Фирму» в 1993 году, он подарил мне курс пилотирования самолета. Сказал: «Я знаю, как ты любишь летать. Иди учись, прямо сейчас, иначе так никогда и не соберешься». В основном я учился высшему пилотажу, потому что хотел летать на Р-51. Я делал бочки, мертвые петли, все фигуры. Моим первым самолетом стал Pitts, потом я летал на Marchetti. Потом обыскал весь мир в поисках своего Р-51 и в 2000 году нашел его. Я назвал его «Поцелуй меня, Кейт» - это название напоминает мне о двух вещах в мире, которые я больше всего люблю: кино и моей жене.

Вы совсем не боитесь?

- Дело не в отсутствии страха. Важно понимать, что происходит и что с этим делать. Иногда я выполняю трюк и чувствую страх. Но не такой, как если бы внезапно запрыгнул в машину и с места втопил 300 км/ч. Я всегда предварительно изучаю маршрут, разрабатываю стратегию.

Интересно, насколько нервничают студии, когда вы делаете трюки, выполняете фигуры высшего пилотажа и гоняете со скоростью 300 км/ч?

- Я не интересовался. Когда я лез на скалу на съемках «Миссия невыполнима - 2», главой студии Paramount была Шерри Лэнсинг. Я не посылал ей отснятый материал, пока мы не закончили всю сцену, потому что я люблю Шерри и не хотел, чтобы ее хватил инфаркт. Мы выслали ей уже обработанный эпизод. Обычно Шерри сразу отзванивается, но тут была тишина. Когда я вернулся, она сказала: «Том, я даже не хочу это обсуждать». Но я никогда не делаю такие вещи наобум. Нужно готовиться, стелить соломку, страховаться. В «Джеке Ричере» я сделал абсолютно все трюки в сцене автомобильной погони. И когда смотришь фильм, это видно. Но какая была грандиозная подготовка! Люди часто этого не понимают. Месяцы выбора машины, расчетов температуры огня, температуры асфальта.

Кстати, о «Джеке Ричере». Фильм снят по бестселлеру Ли Чайлда, и в оригинале у вашего героя рост 195 см и вес больше 110 кг. Не обижайтесь, но вы не совсем...

- Чего уж там, я совсем не. (Смеется.)

Когда стало известно, что вы будете сниматься в «Интервью с вампиром», сценарист Энн Райе публично критиковала этот выбор, но взяла свои слова обратно, увидев фильм. Что вы можете сказать читателям Чайлда, которые сейчас считают, что Голливуд издевается над их любимой книгой?

- Случай с Энн Райе меня многому научил. Мне следовало сразу позвонить ей и попросить о встрече, как я сделал перед съемками в «Рожденном четвертого июля». Я тоща встретился с Роном Ковиком и сказал ему: «Мне предложили эту роль. Как вы к этому относитесь?» Фактически это было собеседование при приеме на работу. Я бы не согласился сняться в «Джеке Ричере», если бы Ли Чайлд был против, но именно он убедил меня взяться за роль.

Ричер - негодяй-громила. Он выше всех, круче всех и сильнее всех. Как вы думаете, чем вы можете компенсировать все это?

- Ну, пожалуй, у меня есть все перечисленное, кроме роста. (Смеется.) Кино - это видимость. В фильме будет много драк, все увидят то, за что я так ценю книги о Ричере: грубый экшен, драки и юмор Ли Чайлда. И конечно, будут великолепные женщины.

Рядом с вами не менее великолепная женщина.

- Это правда. Кэти - необыкновенный человек. Чтобы понять это, достаточно провести с ней пять минут. Все, что она делает, преисполнено красоты и творчества. Когда ей что-то интересно, она не рассуждает, а делает это. Однажды я спросил ее: «Ты сегодня ночью не ложилась. Все нормально?» Она улыбнулась, бросила мне на стол пачку листов и сказала: «Я написала этот сценарий». Понимаете, она захотела попробовать -и написала. Ей было интересно заняться дизайном одежды, и сейчас у нее великолепная своя линия. У нее чудесный голос, она невероятно теплая, очаровательная и милая; когда она входит в комнату, мне всегда становится радостно. Я романтик. Не знаю, что еще сказать, - я просто счастлив с момента, когда встретил ее.

И позвольте задать вам вопрос о вере. Насколько вы связываете с ней свой фантастический успех - вы долго были на вершине славы, ваша карьера до сих пор идет в гору, хотя у многих актеров в вашем возрасте она затухает?

- Прежде всего я верю в то, что жизнь - это постоянные попытки стать лучшим человеком, лучшим отцом и так далее. Каждый сам решает, что для него истина и какова реальность. Мне повезло. Я только что сыграл рок-н-ролльщика и стал еще больше уважать то, что они делают. Я побывал в разных уголках мира и понял, как похожа жизнь людей на всем земном шаре. Именно такие открытия я ищу. В Канаде, Франции, Индии или России у людей разный цвет кожи, и они верят в разные вещи, но существует общий человеческий опыт, и я очень остро чувствую это. Я пытаюсь заглядывать в будущее и, что бы ни случилось, стараюсь не действовать вслепую, а отступить на шаг и понять происходящее. Я нахожусь в вечном поиске. Жизнь - это проблемы, они есть у всех. И мы любим проблемы, понимаете, что я хочу сказать? (Смеется) Я хочу и дальше продолжать решать свои проблемы, чтобы лучше управлять своей жизнью. Можно сказать, что это моя мечта.